«Никто не уйдет обиженным…»

Знаете почему? Потому что жизнь догонит каждого. Всех. Каждого из нас. И это не пессимизм. Я ведь не сказал, что все будет плохо, правда?

Знание никогда не было его сильной стороной. Его сильной стороной было — ничего. Уж не знаю, как так вышло, но он был самый что ни на есть обычный парень. Обычнее трудно себе представить — что для меня большая редкость была уже тогда, в юности. В моем тамошнем окружении по большей части встречались ребята яркие, сумасшедшие — и вот он. И имя-то у него какое было дурацкое — Стиви. Я все время знакомства с ним задавался вопросом — почему же Стиви? Что за странные ограничения. Уж не помню я как он оказался в моей компании, и тем более не помню — кто его привел. Раз за разом я видел в углу его плоское, спокойное лицо — с глазками бусинками., постоянно чуть с припухшими веками. Увидев его на улице я бы не вспомнил его уже через секунду — даже тогда, почти 15 лет назад, я с трудом и не с первого раза запомнил его. И только потому — что он появлялся перед нами каждый день. Мы пили, курили, приставали к девчонкам. Мы носились по городу, скупали перстни в виде волков. Он постоянно был рядом — непрерывно. Вдруг выяснилось что он мой ровесник. Что он заядлый и беспросветный троечник, что он учится в соседней школе. Я не хотел всего этого знать — эта информация просто как-то оказалась у нас. Кирилл редко говорил, обычно он тихонько сидел, иногда улыбаясь особо дерзким шуткам. И если сперва над ним издевались, то потом привыкли — насколько я помню его никто ни разу никуда так и не позвал — он везде оказывался сам. Смотришь в толпе на вечеринке — а вот и он в углу сидит.

Потом потихонечку мы сдружились. Я до сих пор не понимаю — как? Мы были настолько разные, что более разных людей трудно себе представить. Он — тихий, молчаливый, очень спокойный. Я — высокомерный, пыжащийся, агрессивный. Мы выглядели смешно даже находясь рядом — я был уже тогда высокого роста, а он маленький, по плечо мне. Говорят, что противоположности притягиваются, но тут было явно что-то другое. Мы подолгу шлялись по району, разговаривая ни о чем. Было ли мне интересно с ним? Нет. Повторюсь — он был всего лишь троечник в захудалой школе. Скучный, как я бы сказал. И все же — мы сдружились.

Время шло. А потом он взял и умер.

На время — лишь по одной причине.

Потому что Стиви существовал только в моей голове. Оказывается все эти года Стиви не существовал в реальном мире. Просто мое сознание, возбужденное скоростью жизни, создало его в соей голове. Я сейчас, сидя рядом с ним, рассуждая о том, как так получилось я понимаю зачем. Просто мне нужно было рядом что-то или кто-то, кто бы постоянно демонстрировал мне серость жизни. Кто бы постоянно показывал мне — «Чувак, жизнь это не ты. Мир это не ты. Миру плевать на тебя от и до, и только лишь если ты его поменяешь он прогнется. Ненадолго — но все же. Если представить мир матрацем — то он прогибается только в тот самый краткий миг когда на него падает что-то тяжелое. И что же? Станешь ли ты таким, чувак?» — спрашивал меня Стиви. Спрашивал меня, молча, глядя своими маленькими, потерянными в складках век глазками. В тот момент, упиваясь своим одиночеством я не задался даже вопросом, что со мной так или не так. Всю свою жизнь я избегаю доверять людям и не стремлюсь, чтобы они доверяли мне. Чувствуя за спиной взгляд своего вымышленного друга. Я знаю — нож всегда в рукаве. И все это также моя маска, маска которой я прикрываю свои бесконечные комплексы неполноценности. Вот все это и вылилось — в него. В Стиви.

Иногда я теряю его из виду. Когда мое внутренне напряжение, страхи и уныние перерастают во что-то большее — я вдруг начинаю переживать. Я начинаю рыться в своем мозгу и умолять свое подсознание вернуть мне его. И он всегда приходит. Я старею, лысею, меняю свою одежду — а он всегда одинаковый, но при этом всегда мой ровесник. Он такой, каким я бы никогда не хотел быть, но при этом есть в глубине омута своих демонов. Тихий, неуверенный, напуганный бесконечным течением жизни. И именно поэтому мир и дал мне его — Стиви — вот таким. Чтоб подчеркнуть мое уродство сознания.

Смущенно читая эту статью, думая о моем сумасшествии задумайтесь, как много комплексов у вас самих. И вызывает ли наличие вымышленных друзей у вас страх? Симпатию? Брезгливость? Мир научил, что мне должно быть насрать на это — это грубое слово вставлено сюда лишь с одной целью — подчеркнуть мое равнодушие. Ведь именно сейчас, сидя в углу дивана, Стиви смотрит на меня и одобрительно кивает. Он-то точно знает — мы все одиноки. Он то точно одинок — ведь у него есть только я. Ведь он и есть — я. Звучит безумно — но на самом деле это не так. Вникните как следует, сидя бесконечными ночами и вечерами в нежелании никому звонить и писать — вы говорите сами с собой? Вы засыпаете? Читаете? А у меня просто тихо открывается дверь и входит «человек», в котором слились воедино все мои страхи, комплексы, мечты и желания. Который знает все обо мне а я о нем. Который всю свою жизнь — со мной. Ибо это я сам. Не пугайтесь…я же не сумасшедший. Это лишь фантазия. Но это не точно.

Я не сплю ночами, глядя в окно. Непрерывно читая, думая, рисуя планы. и когда мой разум теряется, я чувствую на плече руку. Я смотрю на лицо, которое всю жизнь рядом со мной. И он сочувственно улыбается мне — и тогда я начинаю говорить. И он всегда слушает меня. Как Наставники в «Град обреченный» — он просто кивает и сочувствует. Говорит. Не дает советов. Ведь я не могу говорить с другими о том, что моя воля парализована. Что мой ум угас. Что я не знаю, как мне поступить и спотыкаюсь. Ведь это раскроет всем секрет — что я вовсе не тот кем хочу казаться., не тот кем меня привыкли считать и видеть.

Завершая это безумие я расскажу вам одну историю. испытывая почти физическую неприязнь от общения с людьми зачастую я всеми силами стараюсь их от меня оттолкнуть. И иногда — раньше, хотя что скрывать, иногда и сейчас, когда я с кем-то знакомлюсь то на вопрос о семье я говорю — что у меня есть брат. Близнец. Полный стопроцентный близнец. И когда мои собеседники делают круглые глаза, полные недоверия, я делаю мрачное лицо человека, изуродованного личной трагедией и говорю…, что мой брат уже 10 лет назад ушел из лона семьи. Что он подонок и ушел, бросив все и я не видел и не слышал его ни разу. Я говорю это с трудом сдерживая скупую мужскую слезу. Мои оппоненты и собеседники чувствуют себя неловко, но как правило спрашивают что с ним. Я молчу. Я скупо отвечаю что мне все равно. Но я знаю, что он в порядке и он все еще моя копия.

И тогда, встречаясь с ними вновь в любом месте — когда они здороваются со мной — я делаю вид, что это не я. Я делаю жестокую ухмылку на лице и говорю — «Вы обознались. Перепутали меня с братом.». И молча отворачиваюсь.

Я не умный. Я самонадеянный и высокомерный ублюдок, вечно молодой вечно недовольный. Лишь Стиви всегда рядом. И не смейте упрекать меня в безумии. Я хотя бы не боюсь в нем сознаться