Это эссе расскажет - зачем я читаю книги. Все еще. И это очень неплохое мое эссе

Я читаю книги день за днем. Я слушаю их в машине. Я как врач уже - глядя и общаясь с людьми я советую им те книги, которые могут им понравится. Я запоминаю имена и названия. Я запоминаю гигантские куски текста. Я запоминаю цитаты, эмоции и людей. Все это я запоминаю - и не могу не запоминать .., так устроен мой мозг. И каждую минуту я сравниваю реальность и вымышленный мир книг.

Сидя часами в самолетах и поездах мои зрачки с невероятной скоростью носятся по строкам книг, которые я вожу с собой в своих телефонах. «Американские Боги» и «Понедельник начинается в субботу», «Град обреченный» и «Визит к Минотавру», «Девушка с татуировкой дракона» и «Мастер и Маргарита». Все это я мешаю в сумасшедший, дьявольский коктейль и припорашиваю глазурью статей и эссе. Каждый мой день начинается и заканчивается книгой.

Я сижу в компаниях людей. Друзей и врагов. Я слишком часто отключаюсь от реальности, когда мне становится скучно. Мое воображение помещает меня в тысячи мест, в которых я никогда не бывал. Я чувствую…..запахи и вижу людей. Тех самых. О которых читал - никакое кино никогда не даст мне таких чудовищных по своей реальности эмоций.

….Пабло сидит в углу. Я слышу запах его пота и злости, пропахнувшей ацетоном. Я слышу запах костра и терпкого испанского вина. Инглес сидит напротив Пабло, и я вижу как рука его медленно заходит за спину, я вижу торчащую рукоять тяжелого револьвера и вижу оскал Пабло, который я вижу это, я знаю это, пока не готов умереть здесь. В вонючей пещере в горах Испании. Он не хочет, чтобы Роберт Джордан выхватил армейский револьвер и прострелил ему голову насквозь, размазав по стене пещеры его мозги - на глазах его людей. Он слишком любит жизни, вино, своих лошадей. Я знаю это, а Роберт Джордан нет - потому что я это читал - "По ком звонит колокол", Хемингуея

Меня окрикивают и я возвращаюсь в мир живых. Я вижу своих приятелей и стол ресторана, заставленный едой. Я снова слышу бестолковый разговор о тачках и телках. А ведь всего секунду назад все было иначе. И я улыбаюсь и натужно смеюсь очередной шутке. Мои книги дают мне миры моего воображения. И когда мне скучно - я становлюсь героем этих миров.

Девушка невероятно скучна. Я сижу за столом рядом с ней и слушаю унылые рассказы о ее подругах, заказе киллеров на Торе и о том, как она два часа выбирала платье - но так и не выбрала, потому что продавщица дура. Я в очередной раз укоряю себя за бессмысленное свидание и тогда, я сам, погружаюсь головой….и вот уже пред моими глазами в полутьме сидит женщина. Она почти обнажена, и скучаюим своим видом она еще более соблазнительна чем любая современная телочка. Она одета в прозрачный пеньюар, высокий каблук и тонкая линия губ ее сводит меня с ума. Я знаю кто она, но она смотрит сквозь меня - ведь меня-то тут и нет… Я смотрю на светло-зеленые, почти изумрудные глаза и вижу в них огонек невероятного ума и сексуальности. Марина Серебровская из "Умножающий печаль", Мата Хари - любая из них собственной персоной скучает перед моими глазами.

 

Звон ложки вырывает меня и передо мной вновь истории о тупых продавщицах…

Бесконечная пробка одолевает меня. И я, поставив машину в паркинг, на секунду закрываю глаза. И крики тысяч и тысяч узкоглазых, чумазых, широколицых всадников проносятся перед моими глазами. Они кричат на непонятном мне языке. Я вижу горящие стены города, я вижу крепость. Я вижу как всадники осыпают стены тучами стрел и накатывает в приступах волна за волной…, и как сотни из них остаются лежать погребенные под трупами своих товарищей. Я чувствую на языке вкус золы горящих домой и тел, мой слух поражен звенящими яростью визгливыми криками нападающих. Я слышу рев огня, ветра и десятков тысяч людей. Я вижу кровь и ярость, сплетенные вместе со страхом и бешенством. Я вижу описанных в тысячах книг татаро-монгол, штурмующих Киев, Рязань, Москву… Я вижу вдалеке кряжистого монгола у большого походного шатра. Я не знаю, но я знаю, что это Батый. равнодушно-упрямо он смотрит на город. Очередной сожженный им город. Он не видит залитых кровью улиц и не слышит стонов и криков умирающих женщин и детей. Он не видит несущихся как поток по улицам города воинов, одновременно грабящих и убивающих - он просто знает - и этот город его. Тысячи страниц трилогии Яна о монголах, "Жестокий век" Исая Калашникова и "История государства Росссийского" Акунина создают в моей голове этот яркий, до деталей продуманный образ, среди которого я стою как наблюдатель.

Мне гудят и я вскидываюсь, включаю передачу и наживаю на газ.

…в квартире глухо и пусто. Никого нет. Я выключаю телефон и ложусь в постель по старинной детской привычке закутавшись под одеяло и положив руку под щеку. Я не могу уснуть, окутанный заботами сегодняшнего дня и начинаю дремать…., когда резкий ветер, пропитанный серой заставляет меня открыть глаза. Облизнуть пересохшие губы. Я вижу высокого статного мужчину в комнате. На его голове обруч с огромных бриллиантом. Он держит на руках женщину, молодую и курносую, рыжую девушку…с пробитым стрелой горлом. Залитая кровью комната не отвлекает меня от лица мужчины. Полное боли и разочарования оно, тем не менее, спокойно и отрешенно. В нем нет ярости, только невероятная и безумная усталость и равнодушие. Он долгим взглядом смотрит перед собой, сквозь мертвую. Нежно, аккуратно он оставляет ее на полу, встает с колен и я вижу прорезавшие его красивое лицо суровые морщины. Он не намного старше меня, но боль в его глазах - она убивает меня. Я узнаю в нем Румату, своего любимого персонажа книги "Трудно быть Богом". Румату Эсторского - он спускается в грохочущую переднюю своего дома и я неотступно следую за ним. Я вижу как он встает перед дверьми и мне кажется, что именно сейчас он чувствует мое присутствие. Я знаю, как он сосредоточен, как он уверен. Он кладет рядом с собой обруч с передатчиком и одним движением выхватывает из ножен оба меча.., как раз в тот момент когда двери рушатся и в переднюю лезут грязные, пьяные, оборванные штурмовики. Я отворачиваюсь на секунду, потому что именно в эту секунду годами хранящаяся в нем ярость прорывается и долго сдерживаемое животное прорывается наружу… Этого нет в книге и остаток я додумываю и представляю себе сам…. Момент когда его клинок перебил тщедушную шею Рэбы…

Утро застает меня всегда в одном настроении. Херовом. Мои фантазии и сны уходят с назойливым звонком будильника. Румата, Будах, Жеглов, Нед Старк, Раскольников - все они растворяются в реальности моего существования, но я спокоен. Тысячи строк и страниц, миллионы букв в любой момент вернут их в мой мир. Любого и каждого из них. Я почувствую и услышу их эмоции. Я буду смотреть на драконов Дейенерис Таргариен. Я буду протирать скафандр Быкова на Венере из "Страна Багровых туч". Я увижу стального пса из "451 градусе по Фаренгейту" и ужас проникнет в мою кровь от этого зрелища…

…мое одиночество иногда безгранично. Я впадаю в депрессии, длящиеся неделями и мне кажется, что я совсем один. Я вхожу в комнату, в офис, в бар - и мне кажется что везде я продолжаю быть один. И тогда я прикрываю веки и вызываю свои миры один за другим. И мне становится легче. Герои книг подбадривают меня. Многим из них было хуже и я чувствую их насмешки. И вот вперед выходит кто-то из них. Вперед выходит любой из них. Вперед выходит Корсо, торговец книгами или я вижу изуродованное гримасой лицо Понтия Пилата. Впереди всех я вижу сочувственно смотрящего на меня Андрея Воронина из «Град обреченный», я вижу скучающего Безухова, я вижу стоящего с полуприкрытыми веками и полуулыбкой Тайлера Дердена из «Бойцовский клуб»… И эти герои со мной. Я читал эти книги так часто - что иногда мне кажется, что они разговаривают со мной. Стрелок из "Темная башня", отпустив на секунду руку Джейка, подходит ко мне и протягивает огрубевшую от рукояти револьвера ладонь. Я хватаюсь за нее и понимаю - я не один.

…вот зачем я продолжаю читать