Машина синяя, сверкающая. Я открываю дверь и она поднимается вверх, как в кино про Бонда. Девушка в вечернем платье едва заметно улыбается., я протягиваю руку и она медленно садится в низкий спорткар. Я обхожу машину и сажусь за водительское сидение. Машину урчит мотором прямо за спиной, готовая сорваться с местом. Я включаю передачу и трогаюсь. Девушка пахнет дорогим парфюмом, она полулежит в кресле, глядя в окно. Моя левая рука лежит на руле, на запястье зеленовато поблескивает хронограф от Патек Филипп. Он торчит из под белой рубашки, сшитой под меня. На манжете мои инициалы, вышитые тонкими черными нитками. Вокруг высотки центра города, люди оглядываются на редкий автомобиль. Я уверенно кладу руку девушке на колено и она гладит мою ладонь. Вопрос один: а я ли это?

…со сцены слышится рев гитар, грохот барабанов, скачет солист, весь мокрый от пота и наших криков.

Мы вместе!!!!! - орут динамики
И сто тысяч человек кричат в ответ «Мыыы вмееееестеееее». Рев переходит в ультразвук, мы стучим берцами по полу, скачем с поднятой пальцами козой. Горят красные фаеры, стучит металл - чистая преисподняя. Мы не каждый сам по себе - мы единое целое, толпа, воинственный, злой рой. Веди нас, приказывай - мы вместе, мы готовы, мы здесь!! Мозг мой затуманен дешевой водкой и анашой. Вдруг крик становится невыносимым, толпа подается назад, прямо от сцены, размахивая дубинками и расталкивая людей щитами врубается клин ОМОНа. Грохот открываемых дверей. Мы кричим, мы все еще вместе. Пьяная, упоротая толпа подается на секунду назад, но кто-то кричит ВПЕРЕЕЕЕЕЕД и мы в порыве бросаемся на закованных в защиту ментов. Мы врезаемся в них всей многотонной массой кожаных курток, раскрашенных красно-черным лиц, разбитых кулаков и кастетов. Кричат девочки, кто-то падает, мы сметаем милицию, и тут открываются все входы и влетают еще и кще, как варвары штурмующие храм, омоновцы. Крики ярости и боли сливаются в единый вой. Мы топчем кого-то в шлеме, когда я получаю удар дубинкой по спине, падаю, меня оттаскивают, и тут же бросаются снова драться. МЫ ВМЕЕЕСТЕ РЕВЕТ со сцены певец и мы вторим ему ДААААААААААА. Я весь в крови и синяках внезапно оказываюсь на улице. Тут дерутся повсюду, кого-то тащат в автозак, с кого/то срывают щит и бьют им де по голове.

Беги, парень, беги!!!!!
Я оглядываюсь, на меня с криком бежит целая толпа милиции, я срываюсь с места, в толпе таких же, разукрашенных панков. Повсюду хаос, мы бежим через мост, расталкивая проходих, жмущихся к перилам. Сзади кричат «СТОЙ СТРЕЛЯЮ». Хуя там, я прибавляю ходу, выплевывая часть прокуренных легких. Мы забегаем в арку, пробегаем двор, парадная, сквозь нее в другой двор, вот мы уже на набережной. Сзади никого. Я сажусь на корточки, сплевываю. Рядом кто-то тоже откашливается. Вот это вечер, кричит кто-то и мы радостно орем в ответ. Вот это вечер…

Она сползает с меня, падает на спину. Классно? Да, отвечаю я. Встаю иду в огромную ванную комнату в зеркало стараюсь на себя не смотреть. Волосатый, длинный - ничего нового. Я смываю с себя наш пот, заворачиваю бедра полотенцем. Она лежит на боку, когда я возвращаюсь в темную комнату. Принеси мне шампанского. Я открываю холодильник в гостиной, наливаю в высокий бокал ледяного просекко, она с наслаждением отпивает глоток, ставит бокал, целует меня, улыбается чему-то. Завтра какие планы? Я задумываюсь. Завтракаем, потом можно покататься, посмотреть где позагорать? Тогда заедем, мне нужен новый купальник, хорошо? Я киваю. Она мгновенно засыпает, распластавшись на подушке… идеальное тело, волосы струятся по спине. Секс в чистом виде. На диване ее дорогие шмотки, на тумбочке золотые Картье. В темноте на груди сверкает здоровенный, купленный мной в подарок, бриллиант. Почему нет? Почему бы и нет, думаю я. Она во сне, обхватывает меня руками. Душно, но она вкусно пахнет. Я проваливаюсь в сон в ее руках.

….в темной-темной комнате, в страшном раздолбанном доме, я лежу на полу, чувствуя запах блевотины. Собственной, кажется. Я в трениках встаю на колени, пол ледяной, вокруг полная тьма. Кто-то стонет, кто-то хрипит.

Кого/то явно трахают в углу, слышится потное женское поскуливание: «еще, еще, еще». Я вижу на столе стакан. Хватаю его, с грозотом что-то опрокидываю. Ищу воду, наливаю из бутылки, прикладываюсь к стакану. Водка. Стекает огнем в пустой желудок, я кашлю, сплевываю, швыряю стакан прямо на пол. Выхожу на веранду - холодно. На полу копошится кто-то, стягивая жгутом вену. Я вижу огромные, красные, умоляющие глаза. Опускаюсь рядом, достаю из его грязной руки наполненный шприц, долго ищц вену на исполосованной руке. Вкалываю ему дозу, он падает, даже не дождавшись, пока я сниму жгут. Закатывает глаза блаженно. «Сааааш» - сбоку шепот. Оборачиваюсь. Девушка. Смутно знакомое лицо. Улыбается. Протягивает мне косяк. Я затягиваюсь, проглатываю едкий дым. Она в белье почему-то. Стройная. Смотрит снизу. Прямо в глаза. Я протягиваю обратно косяк и она хватает меня за руку. Падаю рядом с ней. Она залезает на меня сверху. Трется стрингами о мой пах. Склоняется. Пахнет как яблоко. Кусает меня за губу. Грубо хватает за член, который сразу реагирует. Сдергивает с меня штаны по колена, стягивает трусики. Садится на меня со стоном. Выпрямляется, я, пьяный , стискиваю ей грудь. Она улыбается еще шире, медленно двигается, постанывает. Хватает меня за лицо, царапает. Охуенно, шепчет она, просто охуенно. Она садится максимально глубоко, кричит бессвязно, кончает. И правда - охуенно. Я скатываю ее с себя, она протяжно смеется, как лиса-оборотень., снова засовывает мне в рот длинную папиросу, я с удовольствием втягиваю сладковатый дым, улыбаюсь в темноту. Ну ведь это - точно я?

…раз-два. Раз-два. Раз-два. Еще, давай, раз-два. Не филонь, работай, Саша, работай. Раз-два. Тысячу раз. Сто тысяч раз. Все, дыши, воду не пей, не садись. Мокрые насквозь от пота шорты прилипают к телу, я уже не обращаю внимания. Пот стекает между ног, по груди, слиплись волосы, он стекает соленым ядом в глаза, рот, нос. Я стряхиваю его, как собака, вылезшая из воды. Хочется почесаться, смахнуть влагу с лица. Но никак, на руках боксерские перчатки. Тренер в углу пьет воду. Нас четверо по углам ринга. Все молодые, длинные. Глаза уставшие, но злые, горящие. Давай еще, блядь, давай. Руки отяжелевшие, кажется не поднять. Тренер толстый, запойный алкоголик. Изо всех сборных выгнали его - возится теперь с нами, уродцами. Давайте еще раунд. Первый атакует, второй защищается и наоборот. Звучит сигнал времени. Поднимаю перчатки. Раз-два. Вижу его глаза. Атакует мягко, спокойно - не убивать же. Тренер бьет его по голове лапой. Давай бей нормально, он не телка, гладить его. Вспыхивает. Раз-два-три. Голова, корпус, голова. Злится. Кручусь корпусом, ставлю руки - очень хочу ударить в ответ, нельзя пока. Наращивает темп. Пропускаю в голову, в печень, прижимаюсь к канатам. Сука какая. Сигнал. Он приобнимает меня. Без обид? Какие обиды, говорю, таков Путь. Смеется. Опять гонг, поднимаю руки. Раз-два, раз-два-три. В раздевалке грязно, воняет. Сидим, дышим, как кузнечные меха. Норм? Да, охуенно же. Смеемся. Охуенно, конечно, соглашаюсь. Душа нет - прямо на потные, разгоряченные тела надеваем цивильную одежду, жмем руки, машем тренеру. Он уже булькает бутылкой пива. Смеясь, рассаживаемся по машинам - это же я?

…где ты? Голос тихий, нежный. Где же ты? А я не знаю, где я. По сторонам тьма, где-то впереди смех, свет, страх, сомнения. Где же я? Тут? Я ли это? Глаза открыты. В них расширяется в темноте зрачок. Саааашааааа - тихий голос - он не рядом. Он прямо внутри. Он спрашивает, тянет, завывает - где же ты? Я не знаю. Где же я, где, напевает голос. Издевается. Закрываю глаза, забыться, уснуть. Но тьма снаружи, тьма внутри - пытаюсь там, глубоко разглядеть - где же я? Где ты, Саша, где. Ничего нет. Повсюду только тишина. И голос поет в ней. Мелькают тысячи лиц. Моих лиц. Оно де одно, откуда так много, зачем столько? Как мне выбрать? Не могу. Как волной накатывает ярость - где оно, мое лицо, помоги, голос. И только смех в ответ, только злой, молчаливый смех крушит меня в тесноте. Где же ты, Саша, где?