Я, конечно, не Буковски и написать так не могу. Я, также, и не Маркес с его воспоминаниями о своих шлюшках. Но вчера я сидел в Сапсане, перелистывая миллион моих изданных и не изданных текстов. Читал их, просматривал, смеялся над ошибками и шероховатостями. И вдруг я понял, что в моих эссе есть все, что я люблю: депрессии, испытание, страдание, юмор, страх будущего. Много смерти и предательства, много идиотизма. А вот женщин нет. От слова совсем. Лишь в тех, поздних - уже очень несмело появляются женщины, которых я знал и любил. Имеет смысл вспоминать только тех, которые оставили рану на моем сердце. Но их нужно вспоминать - понял я. Их нужно увековечить на страницах этого эссе, на страницах моей жизни и памяти. И вот я сижу, заварив себе дерьмовый кофе на офисном столе и, преодолевая собственную робость и смущение, вспоминаю их. Вспоминая их улыбки, смех, вспоминая как они смотрели на меня, когда были в меня влюблены и как горели их глаза, когда я бесил и раздражал их, Когда они хлопали дверью, уходя, а я оставался - зачастую больше никогда не увидев их…и вы знаете - я не смог. Я вспоминаю только самые яркие и смешные моменты - и именно о них я хочу поговорить.

Звали ее, предположим, Оксана? У меня просто ни разу в жизни не было Оксаны, поэтому я использую именно это имя. Мы с ней как-то не очень романтично познакомились, и я долго за ней ухлестывал, отправляя ей цветы, корзинки с едой и фруктами и, на самом деле, атакуя сообщениями. При этом современные технологии давали мне возможность все это делать находясь в разных частях света, самолетах и поездах. Мне крепко помогали социальные сети, в которых я мог смотреть чем занята она, а она чем занята я. В какой-то момент, несомненно прекрасный, она начала иногда появляться у меня дома и на тусовках среди моих и ее друзей - но так как возраст у нас уже на тот момент был «за 30» и решения вроде «мы пара», «она моя девушка», «мы живем вместе» - давались нам с трудом, то мы оба делали вид, что просто друг с другом развлекаемся. Но все же, оставаясь женщиной, ей требовалось несколько больше средств к существованию, чем мне - я говорю о том, без чего не может женщина в чужой квартире. Косметика, одежда, какие-то неведомые мне вещи в ванной - все это медленно и непреклонно атаковало мое жилье.

Но я, знаете ли, давно один живу. Квартира моя полна опасностей и моих друзей. Чайник, губка для мытья посуды, мочалка - всем им, живущим со мной много лет, я даю имена и безгранично им доверяю. Иногда, моя посуду я даже напеваю песенку про Эрику - так я называю свою губку. Стукая, очень нежно, по кнопке чайника, я всегда про себя желаю Антону - так зовут чайник - удачи. Но ближе всех мы, конечно, как вы понимаете - были с этой штукой, которой мылятся - мочалка, да? Уже несколько лет оранжево черная, она неизменно ждала меня в душе. И мы с ней, прямо скажем - многое пережили.

И вот тут было явное недопонимание - Оксана ненавидела всех моих друзей. Она боялась касаться Эрики, потому что ей казалось, что та уже стала живой. Она постоянно говорила что Антон слишком шумный, долгий и злой - на мои аргументы что Антон уже стар и его нужно беречь - она просто отмахивалась с видом «Боже, какая чушь». Верхом стал момент, когда Оксана, голая в постели, гибкая, красивая, сексуальная, кусала меня нежно за ухо и спросила: «Милый, давай выкинем мочалку….?». Поверьте я очень легко завожусь в постели, но в тот момент вся кровь от жизненно важных мест прилила к мозгу. Я отстранил ее горячее тело и нубы от себя, и пристально, своими диковатыми глазами на нее посмотрел, словно не узнавая. В ту ночь секса у меня с ней не было, хотя я очень этого хотел - но я не мог предать друзей. Она отвернулась разозленная моей преданностью, и лежала выпятив все свои сексуальные прелести - но я стойко лежал, глядя в потолок и думал о том, что когда ее мурчащие коты ползали по мне в те редкие ночи, когда я у нее ночевал, я не предлагал выкинуть их в окно.

…я пришел домой поздно. И она впервые встречала меня дома, войдя в квартиру без меня. Я оставил ключи на охране, и Оксану впустили, любезно передав ей ключи. Я вернулся, окутанный головной болью, проблемами и нервами - а она ждала меня, подозрительно красивая, в вечернем платье, с кудрявыми своими рыжими волосами, которые мгновенно сводили меня с ума. Все это несколько насторожило меня, но моя интуиция быстро смолкла, почувствовав запах ее волос, тела, губ. Я что-то ел, болтая с ней - и она была удивительно мила в тот вечер, на секунду упрятав подальше свой сарказм и шутки. Она целовала меня в спину, подавала чай и я счастливо отдыхал от своих забот. Она даже не дала мне помыть посуду - хотя там было всего пара тарелок.
…пойдем в душ вместе, ненавязчиво тиская меня, жарко прошептала она мне в ухо…? Но понимаете, я весь день был в поездке, я не успел помыться после тренировки, мне было очень нехорошо при мысли, что вот я разденусь и она почувствует мой запах немытого и уставшего тела.. И я, улизнув, нырнул в душевую кабинку один. Рука моя привычно нащупала мочалку……….и тут почувствовал что-то не то. Смыв с лица мыло я понял - мочалка была не того цвета. Не того размера. Не той, столь родной и любимой мной, консистенции. Это была не мой старая подруга - а какая неодушевленная тряпка, которая не смела касаться моего тела. Я оглядел ванную и понял, что вот это и есть предательство. Натянув полотенце на чресла, намыленный, в ярости, я вбежал в кухню и не глядя на Оксану метнулся к раковине. Эрики, моей любимой губки - не было. Вместо нее сверкая белизной валялось какое-то несусветное для меня современное говно для мытья тарелок.

…Саша я не могла мыться, я не могла касаться этих твоих Друзей, -кричала на меня Оксана, когда я, полностью подавленный, сел мокрый на диван. - понимаешь? Ну там же просто уже своя жизнь началась в них, этой мочалке сто лет было, понимаешь?
4 года. - тихо сказал я.
Что 4 года? - она сбилась с крика.
Им было по 4 года обеим. Я их вместе купил в улыбке радуги, - также тихо сказал я. Сказав это я обошел Оксану, ее давая ей взять меня за руку, вытащил из розетки чайник-Антон и ушел с нимм в спальню.
Спрятав Антона подальше я оделся и вернулся к Оксане. Сев перед ней, я взял ее за руки. Посмотрел в серо-зеленые глаза и спросил:

- Скажи мне. Ты вынесла их на помойку за домом или в другое место?