На днях я оказался в гостинице в Москве. Там странные звуки издавала лампа на потолке - маленькая и неприметная гостиница в центре, я в ней останавливался уже много-много раз. Лампа подрагивала светом, не давая уснуть и издавала дребезжащий звук - как в фильмах ужасов. Я все время в полудреме поглядывал в провал двери в комнату, в ожидании что там в дерганом свете вот-вот появится чудовище из «Корпорации монстров». Уснуть я не мог, пришедший посмотреть что не так портье, усталый и сонный, выглядящий как персонаж «Зомби среди нас», пожал плечами и сказал что мастер сможет починить только утром. У меня не было сил ругаться и спорить и я свалился обратно в плохо заправленную постель. Это ужасное состояние на границе сна и реальности сводило меня с ума, не давая ни провалиться уже в сновидения, ни сосредоточиться на своих мыслях. Обычно я стараюсь блокировать свои воспоминания, все то, что тревожит меня, укрывая их внутри себя делами, проблемами, суетой и прочим. Но сейчас расслабленный мозг дал слабину. 

Почему-то я вспомнил одну женщину. Точнее девушку. Я был в нее влюблен по-юношески. Как милый мальчишка - я отправлял ей цветы, конфеты и плюшевых медвежат. Я бы спел ей что-нибудь под окнами - но, к сожалению,   зимой в Питере в метель с моим голосом казалось бы, что под окном воют волки в поисках добычи. Все это было совершенно бессмысленно, потому что она просто меня игнорировала - не отвечала на мои сообщения и засунутые в розы записки. Я чудовищно страдал от неразделенной любви, и, как идиот, продолжал атаковать ее по всем фронтам. Я чуть не опустился до того, чтобы караулить ее у парадной - не помню что меня остановило - скорее всего тот факт, что я не был уверен в том, что у меня правильный адрес. Как известно вода камень точит - и в какой-то, видимо, счастливый день, я увидел от нее сообщение. Аккуратно, почти как сапер на поле мин-лягушек, я вступил в переписку, полную сарказма по отношению ко мне. Терпение, мне не свойственное, победило - и девушка согласилась со мной поужинать у меня дома - одним из «условий» этой проверки стало то, что ужин я должен был приготовить своими руками. Я залихватски кинул ушанкой об пол и сообщил, что для настоящего мужчины нет ничего невозможного. Мои качества  повара не очень высоки - и это самое малое, что можно о них сказать. Однажды яичницу, которую я приготовил отказалась есть бродячая собака на улице. Она даже посмотрела на меня знаете….с таким сожалением. Словно говорила, что если б она физиологически могла - то обязательно бы приготовила мне еды. Я помню ее грустные и печальные глаза и ту неловкость с которой она, понюхав мое блюдо, ушла по своим делам, поглядывая на меня через плечо с ноткой сожаления. 

Я изучал способы приготовления простых блюд. Я даже не читал то, где участвовали такие слова как: «специи», «запекать до приготовления», «тушить на медленном огне», «обернуть в фольгу». Потом я вычеркнул все, где нужно было готовить соус и это было «особенно важно». Сама мысль о том, что мне придется вымерять какие-то неизвестные мне ингредиенты внушала мне ужас. Удалил все, где мне попадались неизвестные слова вроде кориандра, драконьего тертого мочевого пузыря, фиалок и прочего. Вычеркивая блюдо за блюдом я в конечном счете пришел к списку из трех блюд, удивленно отметив, что это мой максимум. В списке присутствовали яичница, пельмени и курица на пару - вам может показаться, что курица тут лишняя по сложности, но я готовил ее в мультиварке. Моя бывшая девушка, когда я переезжал подарила мне это чудо техники, показав риску на стакане по которой я отмерял воду и кнопку, которую нужно нажать, чтобы через полтора часа забрать готовую курицу. Есть ее было можно без особой опаски. Пельменями я периодически кормил сыновей, а яичницу ел сам - иногда ее есть можно было, а иногда нет. 

Расстроенно пролистывая сайты, я нашел истинный самородок - он шел в разделе «удивите свою девушку яичницей». Это я могу - решил я, и действительно нашел рецепт очень простым. Обычная глазунья - с одним неожиданным изыском. Вместо сосисок и хлеба, нужноj использовать морские гребешки. Я вырос в небогатой семье, поэтому все куда клались морепродукты - для меня казалось элитным и лакшери. Решение было принято, в рецепте было всего 4 пункта и два ингредиента - идеально. Я успокоился и наметил на утро субботы поездку в магазин. 

Я купил самые дорогие гребешки, которые были в Ленте и две упаковки яиц. Смутно помня, что с морепродуктами сочетается белое вино я купил бутылку. Потом угрюмо походил по алкогольному отделу и купил еще одну - мало ли что, подумал я, может она алкоголичка. Уже через час я выгружал небольшой пакет продуктов дома. До прихода гостьи оставалось еще куча времени, поэтому я присел ра диван, незаметно для себя задремав. Звук телефона вырвал меня в сумерки начинающегося вечера, я судорожно зевнул и тут взгляд мой уперся в часы на потухшем телевизоре. До встречи оставалось ровно 43 минуты. Как подорванный я взлетел с дивана и уже через секунду рвал зубами пачку гребешков, которые вывалились на стол. Каждый из них был похож на камень мезозойского периода. Я удивленно потыкал их пальцами и понял, что в таком виде их жарить не получится. В рецепте было написано, что после «мягкой» разморозки - требуется еще полчаса дать гребешкам полежать отдельно друг от друга - видимо чтоб им было не так болезненно потом быть съеденными.    Времени на «мягкость» у меня не было - я засунул гребешки в микроволновку и поставил максимальный режим на 5 минут. Моя старушка послушна стала крутить миску с несчастными и одинокими гребешками, а я в это время носился по квартире, распихивая в укромные места брошенные носки, элементы БДСМ, ножи и книги. Зазвенел сигнал и я вытащил наружу миску, до краев наполненную неизвестной жижей странной консистенции.  Я изумленно поводил по ней пальцем и даже понюхал. Пахло морем. В середине жижа была ледяная, но довольно теплая по краям. На гребешки похоже не было. Ехидный голос в голове сообщил, что этот способ разморозки точно считается «жестким», но зато гребешки не умрут по одному. Я не нашелся, что ответить. Яичница без гребешков теряла для меня свой налет элитарности. Преодолев омерзение я смог выковырять из общей массы 4 организма, которые немного напоминали гребешки. Пятый я вырезал ножом это этой биомассы сам, решив, что его я смогу сожрать. Как и было написано в рецепте я положил несчастных отдельно друг от друга, периодически поглядывая не растают ли они окончательно. Выглядели они так непрезентабельно, что я накрыл их сверху кастрюлей - от греха подальше. Я изготовился - сковородка и яйца стояли максимально близко к плите. Я надел джинсы и футболку с воротником. Гребешки наполняли комнату запахами побережья Ниццы и  дорогих ресторанов. 

…она сидела на краю высокого барного стола и с улыбкой смотрела за моей суетой. Я снял с нее куртку, и она, одетая в обтягивающую черную водолазку, не скрывающую ее точеную фигуру, лениво болтала полным бокалом белого вина, отпивая от него скупыми и короткими глотками, каждый раз она чуть причмокивала губами - и это, вкупе с ее обернутой в тонкую шерсть грудью, казалось мне дико сексуальным. Я обильно шутил, каялся в том, что я просто не успел все приготовить и сообщил, что на ужин будет яичница. Она опешила - и я поспешно стал показывать ей на гребешков, которые на столе под лампами совсем уже потеряли товарный вид. Я клялся, что я просто бог яичницы и она будет поражена, что такое вообще может существовать. Я городил чушь, что ее вкусовые рецепторы потеряют над собой контроль от восторга и вполне возможно она даже испытает оргазм. Она рассмеялась, выпила еще и стала смотреть как я готовлю. Я сделал лицо шеф-повара, раскалил сковородку до температуры взрыва при атомной бомбардировке и плеснул на нее полбутылки подсолнечного масла. По законам физики и химии масло раскалилось, зашипело и мириады капель красиво разлетелись по сторонам. У меня плита прямо в огромном кухонном столе - поэтому кипящее масло брызнуло прямо на ее водолазку, руки и другие мало защищенные от масла части тела. Крик ее явно был достоин тех, кого варили в кострах с кипящим маслом всего-то сто лет назад. 

Я вообще в критической ситуации туповат - поэтому я какое-то короткое время наблюдал как моя гостья с криками прыгала пытаясь сбить с себя горячие капли. Уже потом я бросился спасать ее, бестолково отряхивая водолазку, потом я потащил ее в ванную, смысл масло с рук - все это время она совершенно не элегантно материлась и ощутимо больно пыталась бить меня коленями. Пара капель воды и щедрый слой мази «Спасатель» немного сгладили ситуацию. В кухне пахло горелым, на сковородке горел небольшой костер. Она благоразумно отсела подальше, разглядывая свои зеленоватые от «Спасателя» руки. Я горячо извинялся - она благосклонно меня простила, намекнув, что кушать очень хочется. Все это время запах гребешков смешивался с запахом мази и горящей сковородки и аппетит это не пробуждало. Я открыл окно и начал действо - я слышал что женщинам нравится смотреть, как мужчины готовят - но это было явно не про меня. В расхристанном поло я суетился вокруг несчастной сковородки. Через несколько секунд я весь был в яйцах, соли, по моим пальцам стекали остатки умирающего гребешка. Не обращая внимания на боль в руках, под угрозой пожара я швырнул на сковороду все пять гребешков, которые тут же скукожились до состояния монетки в пять рублей. Не хочу вам рассказывать о том, как она отодвинулась еще подальше, как я подпрыгивал, потому что остатки яиц падали на пол со стола, и как я в конечном счете уронил два из пяти гребешков, когда пытался показать ей как ловко я смогу их перевернуть…

…когда она сглотнула первый кусок на ее лице отразилась вся гамма чувств. Это явно было не то, чего она ждала от ужина дома у молодого человека. Девушкой она была вежливой, поэтому сплюнуть это при мне она не смогла. К моменту как я доел свою порцию - надо сказать она была не так плоха - она с трудом дожевывала первый кусок. Стоит отдать ей должное - вслух она восхищалась моей готовкой, хоть и сидела, вымазанная зеленым спасателем с обожженными маслом руками. В-общем все кончилось хорошо, она, давясь, доела яичницу - и мы переместились на диван. Она сидела достаточно близко ко мне, чтобы я чувствовал смесь ее духов и запаха лекарства от ожогов. Не могу сказать, что это возбуждало, но она так мило смеялась надо мной и моей неуклюжестью, облизывала свои красные губы и даже иногда касалась моей руки, что я уже начал чувствовать себя довольно свободно. Прошло пару минут и захотелось в уборную. Не то, как вы подумали, а прямо резко и очень сильно - захотелось так, словно гребешки решили покинуть свой новый дом. Я извинился, поцеловал ее трогательно в запястье и ушел в туалет. Дальше рассказывать? 

Дальше гребешки догнали меня,  а потом ее. Потом мы по очереди бегали в туалет, без стеснений ломясь друг к другу. Ближе к полуночи она уже совсем не была похожа на светскую львицу - а я был похож на персонажа из живых мертвецов. Запах гребешков покрывал все. Естественные попытки проветрить помещение не помогали - поэтому в туалет я заходил, зажимая нос и рот. Апофеозом стал момент, когда в ее смену у унитаза, гребешки нашли новый выход из ее организма и звуки стали напоминать рычание Ниагарского водопада в сезон муссонов. Ревя как лев, она умудрялась в промежутках покрывать проклятиями весь род Есауловых и грозилась наслать на меня своих родственников. «Если мы выживем» - думал я, прижимая ладонь ко рту в надежде удержать мечущиеся внутренности.  Она бы давно уехала, но у нее не было ни единого шанса добраться до машины такси не изгадив при этом лифт и дорогу до такси через детскую площадку во внутреннем дворе. При мысли как она во всем этом красивом и обтягивающем идет через двор и блюет - я неожиданно развеселился. Когда она вышла, совершенно неэстетично вытирая с лица остатки…ну вы поняли - я сидел в прихожей у стены и омерзительно хихикал. Она взглянула на меня, походя пнув ногой и лицом вперед завалилась на диван, издавая стоны. 

Я был с ней в постели в ту ночь. И ночь была горячей. В какой-то момент она даже сняла свою мокрую от пота водолазку - я, правда, к этому моменту уже очень хотел умереть. Она тоже. К 5 утра, измотанная непрерывной блевотиной и поносом, она сообщила чистым голосом, что если сейчас она умрет - то я должен расчленить ее тело и никому не говорить что случилось, потому что все равно никто не поверит, что последним, что она видела был я и гребешки. 

Ушла она, не прощаясь, после лошадиной дозы смекты и энтероферона. Я, поскальзываясь на непонятных жидкостях на полу, порывался проводить ее до такси, но встать на ноги так и не смог. Она вышла, дико отрыгивая на весь этаж и пугая соседских детей - а я остался лежать на прохладном полу прихожей, мечтая поскорее умереть. Утром я нашел ее водолазку, спутав ее с половой тряпкой в ванной. По цвету и запаху они были совершенно одинаковые просто