Небольшое эссе о Коронавирусе, как альтернативная реальность.

…когда-то в стародавние времена, когда мир был безутешно счастлив - так вот можно было спокойно пойти в магазин. Не переживая, не надевая на себя противогаз, не опасаясь оставлять детей дома, за бронированными решетками и коваными дверьми. Я тот мир застал полностью. Я все еще помнил, как мы беззаботно гуляли, как дождь колотил нас по козырькам кепок - иногда, в своих горячечных снах вспоминая прошлое - я просыпался с горькой улыбкой сожаления о похороненных временах. Но человек - существо крепкое, приспособляемое почти, как таракан, поэтому сейчас я встаю с утра, долго мою руки водой и специальным мылом, протираю губы раствором против бактерий и начинаю готовить себе завтрак. Пора начинать новый день новой жизни. Жизни после коронавируса.

Телефоны валяются грудой на столе, каждый из них подключен к зарядному устройству. Пять лет назад я завел телефоны всех типов и всех операторов, поставив их заряжаться. Тогда я верил, что все еще наладится и вот уже 4 года телефоны молчат, развалившись на столе. Дань прошлой эре - высокие технологии, Интернет, мобильная связь. Я почесал между ног спросонья, утренний стояк мешался, и усмехнулся. Раньше я бы уже мог погрузиться в пятиминутку утреннего порно, мегатонны и террабайты коего хранились в Сети. Теперь приходилось пользоваться старинными журналами и собственной фантазией. Такие вот дела. Тяготея этими странными с утра мыслями я спустился в подвал, вытащил коробку с замороженными яйцами и, оглядевшись, поднялся. Газовые баллоны были полными, так что я спокойно включил генератор и сковородка уютно зашкворчала. К счастью даже в те времена я был совершенно равнодушен к еде, что очень помогло мне в будущем. Пока зараженные короновирусом и схожими с ним инфекциями носились по магазинам и ныли в блогах о нехватке устриц и баклажанов я жевал дошираки и учился варить каши. Вкусовые рецепторы не роптали - я так и не стал гурманом.

Мы называли их «крончиками». Больных вирусом. В зомби никто не превратился, мертвецом ходячим не стал - все остались сами собой, кашляли, чихали друг на друга. Улицы опустели от страдающих ужасом людей, которые заперлись по домам. Даже мародеры, перепуганные кашлем позапирались в своих могильниках. В новостях говорили только о вирусе - с горящими глазами дикторы ужасали население новыми тысячами зараженных. Потом начались «Бумажные бунты» и «Гречневые восстания» - это стало апофеозом бессмыслицы. Поченму то всем казалось, что, болея, им больше всего будет хотеться срать. И видимо срать гречкой. Так вот под палящим солнцем паники 99 процентов населения планеты заперлось дома на карантине - где-то по указу властей, но большей частью по указу своего ацетонового, кричащего страха и паники. А один процент - таких как я, мало восприимчивых к окружающему пожару и вовсе не любящих гречку - пытались продолжать жить по-старому. Хоть это уже было и невозможно.

Я оделся в застиранные джинсы и футболку - стояло чистое и жаркое питерское лето, сел в машину, кинув рюкзак на пассажирское сидение. Радио давно не работало и я включил давнишний альбо группы «Кино». Из окружающих домов повылезали в окнах заросшие лица «крончиков». Глазки за пять лет добровольного карантина у них заплыли жиром и бессмыслицей. Поглазев они традиционно стали выкрикивать мне проклятья и лозунги: «Вернись домой», «Ты опасность для планеты», «Stay Home», «Борись за жизнь, сидя дома» - слоганов было не так много и за пять лет я выучил их все наизусть. попахивало говном - крончики, в паническом ужасе от собственных экскрементов, начали гадить на улице, бегая неподалеку от собственных парадных и засрали все за пять лет до окон первого этажа. На самом деле во всей этой ужасной ситуации больше всего меня смущал именно непрерывный и нескончаемый запах какашек. Дело в том, что за паникой в поисках туалетной бумаге, сошедшим с ума долбоебам показалось, что болезнь поражает только тех, кто плохо вытирает жопу. И вот они уже расстреливали охрану фабрики «Zewa» и «54 метра». Наблюдая как вместо хлеба люди выбегали из горящей фабрики я давился от смеха и подкрадывающегося ужаса.

Машина ехала ровно, не зря я отвозил ее в сервис на другом конце поселка. Там жил такой же бобыль как я - парнишка автомеханик. К нему съезжались с окрестных деревень. В городе находится было невозможно. Крончики засрали его так, что, казалось, еще немного и в этом городе появятся люди, состоявшие целиком из говна. Добравшись до окраины я набрал скорость, и под крики и вопли карантинных из окон двинулся к центру. В каком-то доме слаженно кричали мне вслед «ОСОЗНАННОСТЬ» и я засмеялся. За последние 2 года сидения в квартирах и вытирания задниц большей частью крончики отупели настолько, что разучились кричать сложные слова.

Я припарковался у «Магнита». Владельцы этой сети оказались умнее других и смогли залить двери и окна бетоном - хрен попадешь внутрь. Да и попадать особо было некому - запертые в домах крончики, гадящие при каждом кашле боялись выходить на улицу надолго. Когда последний, ошалевший от работы и общего безумия курьер-узбек перестал доставлять еду - тогда-то и пошла в ход заваленая в кладовки и кухни гречка. Выйдя из машины я огляделся - вокруг безлюдно и глухо гудело солнце. Я вытащил маркер и очертил примерно место, где должны была находится дверь. В багажнике завернутые в тряпку, лежали кирки и здоровенные кувалды. Сам бы я ломал эту дверь неделю - но самому работать мне не придется. Я вышел на середину перекрестка, и вытащив из рюкзака рулон туалетной бумаги поднял его над головой. Как оленята на печенье из домов, стараясь не приближаться друг к другу ближе чем на два метра, сгибаясь под грузом собственной карантинной ответственностью. В общем-то можно было предполагать, что им проще на меня напасть и отобрать столь ценный груз, как 54 метра - но они так боялись тактильных контактов, что за 5 лет даже сексом в перестали заниматься. Так что я совершенно спокойно подержа бумагу над собой, пока не собралось человек 10 грязноватых и обросших людей. Я молча показал им на стену и лежащие рядом кувалды. Они неуклюже топтались вокруг, пока я не вспомнил и не кинул им в центр маленькую баночку с дезинфектором. Крончики радостно завопили и стали усиленно тереть руки, не забывая класть баночку на землю, чтоб не передавать из рук в руки. Уже через минуту гулкие и неумелые удары в стену. Крончики боязливо били в стенку по очереди - это на целый день. На перекресток вьехала еще одна машина - пикапчик фермера и из него вышел Андрюха, мой старший сын. Он подсел рядом, пожал мне руку, закурил под моим неодобрительным взглядом - но что поделать, 21 год уже. Он молча понаблюдал за происходящим. Спросил как мои дела, без интереса, пожаловался на то, что карантинные девчонки подняли цену за секс до метра туалетной бумаги, а одетые в костюм хим.защиты они в постели совсем не привлекательны. Я похлопал его по плечу и развалился на капоте, глядя в небо. Небо было чистым, вокруг летали птицы, где-то хрюкали кабаны, которые расплодились так, что от свинины уже тошнило. Идиллия. Под стук кирки я подумал, что единственное, что в этом мире меня раздражает это постоянный запах говна