Тексты мои обычно грустно-депрессивные. Обычно я страдаю, сидя в темноте своей спальни, или просто делаю вид, что мучительно страдаю. На самом деле, человек я и вправду невеселый. Но, несмотря на это, в моей памяти хранится миллион историй, баек и событий, очень смешных и близких к реальности. С рождением сыновей количество этих историй стало расти в геометрической прогрессии – дети такие забавные. И иногда, сами того не желая, они становятся героями смешных историй. Чем старше мои дети, чем серьезнее их проблемы, тем меньше занимательного я могу о них сказать. Когда старший сын обсуждает со мной не то, как он хочет в космос, а то, сколько будет стоить мне новая электрогитара, это уже совсем не весело. Впрочем, мысль о том, что невесело будет и соседям, все же немного радует.

Каждый год я выбираюсь на море со своим первенцем Андреем Есауловым. Сейчас вот написал слово «первенец» и почувствовал себя персонажем «Игры Престолов». Представил, как сижу на Железном Троне и кричу, что только мой первенец сможет претендовать на Престол, и крик мой отражается эхом в огромном каменном зале, и придворные рыцари стучат яростно мечами по щитам. На самом деле я пишу этот текст, сидя в своем грязноватом офисе в центре города, а вокруг меня сидят мои доблестные программисты с выкрашенными в разные цвета волосами.  Но я отвлекся.

Каждый год мы собираем рюкзаки, жмем руку маме Андрея, моей бывшей жене Ксюхе, и мчимся в Пулково. Мы обвешиваемся внешними аккумуляторами, чтобы можно было играть в самолете, я снимаю с карты наличку, чтоб заплатить за такси в какой-нибудь жаркой прибитой к морю восточной стране. Эта история будет про те времена, когда Египет еще не считался центром мирового терроризма, а был дешевым раем по системе все включено с идеально подходящим детям климатом и программой с идиотскими аниматорами.

В тот год Андрею исполнилось семь или восемь лет. Мы благополучно приземлились, он резвился в бассейне, радостно повизгивая и стараясь не отходить от меня далеко. Кстати, привычка далеко не отплывать от меня у него осталась до сих пор. Даже сейчас, когда моему дитятке уже четырнадцать лет, он сто восемьдесят сантиметров ростом, пишет песни о своем тотальном одиночестве, даже сейчас, ныряя в бассейн, он хрипловато и делано равнодушно спрашивает: «Пап, че, может, искупаемся? А сейчас?». Тогда голос у него был звонкий настолько, что когда он с утра сообщал, что он в порядке, просыпались соседи с трех ближайших этажей вверх и вниз. Громкость у его голоса была только одна – максимальная.

Каждое утро, продирая глаза, я видел, как он прыгает у зеркала, кривляясь, сообщает мне свои новости, уточняет, как скоро мы пойдем купаться и куда – в бассейн или на море. Попутно он выясняет, кто сильнее – великан или кракен, как часто я бил людей, почему у дедушки такой маленький рост и так далее. Все эти вопросы копятся у него в голове в короткий промежуток времени, пока он спит, и утром он спешит задать их, пока не забыл. Отбиваясь от него ответами впопад и невпопад, я быстро принимаю душ, и, взявшись за руки, – ах, где это время, когда сын держал меня за руку? – мы бежим на завтрак.

Мы с Андреем всегда занимали один и тот же столик. Я ездил в этот отель уже много лет, меня узнавал персонал, и это был небольшой реверанс в сторону постоянного гостя. Каждое утро мне требовалась пара минут и стакан сока, чтобы прийти в себя спросонья. Это был счастливый момент:  я осознавал, что ребенок, которого я холил и лелеял столько лет, уже способен самостоятельно притащить мне стакан утреннего апельсинового сока. Посему я направляющим перстом указывал ему, куда идти, и он понимал – пришло время поухаживать за папой. Он горестно качал головой и шел, понурившись и голоного дрыгая тощими ногами, за соком. И знаете, каждый раз я наблюдал, что с соком что-то не то. Либо его было полстакана, либо он был не апельсиновый...  На мои вопросы о том, почему так получилось, ребенок легкомысленно отвечал либо что сока апельсинового нет, либо что это все, что осталось.

Я каждый раз удивленно пил то, что он приносил, пока Андрей, уже забывший о том, что только что он кому-то что-то нес, увлеченно поедал блинчики с неограниченным количеством шоколадного сиропа. Недоразумение в виде неполного стакана я списывал на нетерпение своего чада, которому лень ждать, пока стакан наполнится, а также его страх пролить на себя сок по дороге. В то же время мое недоумение и раздражение плохим сервисом росло. Я думал о том, что год назад в этом отеле апельсиновый сок не был такой проблемой.

И вот, в последний день нашего отдыха, предвкушая омерзительно потный чартерный перелет в Питер, мы пришли на завтрак. Видимо, произошла какая-то перестановка, потому что краем глаза я увидел  огромную бочку с апельсиновым соком. Удовлетворенно кивнув про себя, я прямиком прошел к нашему столику, сел и небрежно махнул мелкому в сторону бочки. Через минуту я уже обескураженно смотрел на стакан гранатового сока, переданный мне Андреем со словами: «Пап, апельсинового опять нет». Мое недоумение вызвало не только то, что я точно видел бочку с оранджем. Еще больше поразило меня скорее то, что на бокале явственно отпечаталась ярко-красная губная помада. Уж не настолько плох был сервис этой гостиницы. Темные сомнения закрались мне в душу. С трудом отодрав мелкого от блинчиков, я попросил его показать мне, где он все эти дни брал сок. С лицом человека, который удивляется чужой тупости, бросая горестные взгляды на шоколадный сироп, Андрей привел меня к столу.

Это был стол, на который со всего отеля сносят грязную посуду. В том числе недопитый сок. Понимаете? Неточная постановка задачи привела меня к тому, что две недели я допивал за кем-то сок. Хорошо, что я не просил принести мне немного кашки, подумалось мне. На смену этой мысли пришло осознание, что неплохо бы сдать анализ на кишечную палочку. Все стало на свои места. Зачем идти так далеко и стоять в очереди,  если можно пройти два шага и подобрать любимому папе что-то похожее? И понятно, что далеко не каждый день можно было найти стакан с недопитым апельсиновым соком. 

Все нормально? – Андрей нетерпеливо топтался на месте, глядя на меня. – Пойдем доедать блинчики?

Конечно, сынок, – я улыбнулся, глядя в наивные карие глаза, копию моих собственных, – все нормально. 

Долгое время после Андрей возмущался сервисом отеля и нехваткой апельсинового сока для папы. Мораль проста – правильно ставьте задачу, господа.