Это будет неординарная для меня статья, навеянная одним плакатом, который я обнаружил в Интернете. Это будет статья о толерантности - и по факту она не будет, надеюсь, проявлять моих эмоций. Она состоит из серии зарисовок, которые я наблюдал во множестве стран мира за последние годы. Последнее время эта проблема стала темой множества тысяч новостных сюжетов и статей, передач и телешоу. Иногда кажется, что это центральная нить огромного количества блогов и интервью со всеми кому не лень.

Эта статья - о гомосексуализме. Вы тут же наверняка округлили глаза - ибо по факту я, как сейчас принято говорить - толерантен по нашим, российским, меркам. Узнав, что кто-то из окружающих меня людей, из стана однополой любви, я не поджигаю ему прелюдно волосы под стук тамтамов моих друзей. Вовсе нет. Да, я задумываюсь - почему так происходит с мужчинами. Болезнь? Норма? Проклятье? Да мне все равно. В Штатах я прочел одну фразу, которая отлично подходит к этой ситуации. Я не цитирую, но это близко - «Религия - как член. Она может быть толстой, черной, длинной или тонкой. Мне все равно, пока вы не начинаете размахивать им перед лицом моих детей». И это - истинная правда.

Нью-Йорк. Манхэттен. 2016 год. Я сижу в баре, пью виски с камнями и меланхолично смотрю по сторонам. Неистовое солнце сжигает город дотла, но, несмотря на это - бар почти полон. Рядом со мной сидит огромный, в буквальном смысле огромный здоровенный мужик, одетый в спортивное поло. Он угрюмо смотрит перед собой, периодически я слышу скрежет его зубов, и искоса вижу гуляющие по челюстям желваки. Это выглядит действительно страшновато: покрытые татуировками руки и вылезающая на могучей шее татуировка паучьей лапы. Он пил дешевый оносолодовый виски один за другим, пальцем показывая тщедушному бармену на бокал, когда допивал предыдущую порцию. Так прошло минут 20, за которые он выпил 5 виски, а я одно. Добив последнюю порцию, он зубами раскусил лед и агрессивно посмотрел на меня. Я много раз был в Махачкале, там люди так смотрят друг на друга, даже являясь братьями, поэтому ни один мускул не дрогнул на моем лице. Посверлив меня глазами он чуть успокоился и вопросительно показал на бокал с виски. Я кивнул и бармен налил нам обоим. С сильным южным акцентом, мой собеседник представившийся Томом, двигая непропорционально большой челюстью рассказывал, что он игрок в регби. Что сам он из предместий Далласа, но тут его купила какая-то команда второго дивизиона. В огромной руке стакана с виски видно не было. Он жаловался на цены на жилье, на дорогих врачей и на то, что «гребаный» тренер не продлил ему спортивную страховку. Для приличия кивая, я подумывал как бы потихоньку свалить. Задавая мне вопросы, он удивлялся жизни в России… и тут свет померк. В бар вошел одетый в шорты и майку парень моего возраста. По сравнению с ним Том казался ребенком. Огромные мускулы не умещались не то, что в футболке, а в моем воображении. Он огляделся, выцепил Тома и, подойдя к нему, положил ему на плечо руку. Том, встал, они по-братски обнялись - и Том, показав на него, сказал мне примерно следующее - «Знакомься, Алекс. Это Джон. Нападающий нашей команды, мы вместе приехали из Техаса.» - я пожал огромную ладонь, Джон приветливо осклабился, а Том добавил - «Джон мой муж».
Занавес. Парни улыбнулись, глядя на меня. Огромные, агрессивные, перекаченные. Увидев их в переулке я бы перешел дорогу. Вызывали ли они у меня омерзение - вовсе нет. Мне, по факту, все равно, кто кого трахает. Они пожали мне руку и ушли, а я остался со своим виски и открытым от изумления ртом, вспоминая старый анекдот «в курсе ли Валера, кто кого ебать будет…». Я не могу сказать, что думал долго - вовсе нет. Мне, повторюсь, наплевать, пока свою ориентацию не начинают демонстрировать на каждом углу. И тут мне вспоминается еще одна история.

Мы прилетели с Лешей в Сан-Франциско рано утром. Огромный город, раскинутый вдоль океана, было холодно и промозгло. Позавтракав у океана, где пара диких серферов пыталась оседлать непокорные майские волны, мы выдвинулись в центр. Чтоб вы понимали, Сан-Франциско - город, который является столицей геев всея Америки, и я до последнего не понимал, что это может означать. Переодевшись в гостинице в центре, мы с Лехой и встретившей нас его сотрудницей пошли прогуляться по центру города. Вылезло солнце, трамвайчики из кино и мост вызывали у меня ощущение попадания в фильм «Скала» с Николасом Кейджем. Официанты выносили столики кофеен на улицу и тут я понял, что некая картинка вызывает у меня в сознании дисгармонию. За столом на улице сидели три женщины. В вечерних платьях, несмотря на обеденное время рабочего дня - но смутило не это. Одна из них, сидевшая спиной ко мне, затянутая в черное коктейльное платье, показалась мне уж очень крупной. Широченная спина была не просто толстой, а именно крупной - слишком широкой. Торчавшие из открытого платья руки тоже… выглядели уж совсем не по-женски. Всем троим на вид было лет по 50 и тут, та самая, то самое… в коктейльном платье обернулась ко мне ненароком. Я увидел плохо выбритую щетину. И огромный, как грейпфрут, кадык. Мое сознание отработало в данной ситуации медленнее реакции, которая непроизвольно отвела взгляд, но я успел заметить, волосатые руки спутниц коктейльного платья, их перекатывающиеся бицепсы и мощные плечи. Меня передернуло. На секунду я представил, что было б, если бы это увидел мой сын. На секунду я представил, как внука приводят и говорят: «Это твой дедушка. Он пассивный педераст, поэтому одет как бабушка. Но будь внимателен. Дедушка обладает членом и кадыком - почувствуй разницу.» Подумав об этом, мне стало тошно, и в голову полезли вопросы о том, как же сложно, полагаю, одевать колготки на огромные волосатые ноги.

Две истории. Две большие разницы. И повторюсь - мне все равно кто, кого и как. Мне важно, чтоб мой сын не спрашивал меня в нашей стране, почему дяденька одет, как тетенька.